27-29 декабря 1879 года.
Все эти дни мы проводим праздничным образом, т. е. целый день гуляем. Вчера мы были в музеях Капитолия и потом в Палатинском саду на развалинах дворца цезарей.
(Фарнезинские сады, гравюра Джузеппе Вази, 1761):
Это чрезвычайно интересная прогулка, особенно когда у Amper'a я только что прочел подробную историю этих грандиозных развалин. Сегодня мы с Модестом были в Ватикане и видели разом Пинакотеку, Ложи Станцы и Сикстинскую капеллу. Фрески Микель-Анджело перестали казаться мне непонятными, хотя я очень еще далек от того энтузиазма, которым в отношении их преисполнен Модест. Атлетические мускулы фигур Микель-Анджело, мрачное величие его живописи перестают быть для меня чем-то загадочным; это меня интересует, даже поражает, но еще не восхищает, не волнует и не трогает.
Моим любимцем остается все-таки Рафаэль, этот Моцарт живописи.
Еще мне в высшей степени симпатичны картины Гверчино “Флорентийский Эндимион”
(флорентийского я не нашла, зато одного азербайджанского)):
некоторые его мадонны до того ангельски прекрасны, что наполняют всю мою душу каким-то чувством тихого восторга.
(La visione di san Bruno, Bologna, Pinacoteca, 1647):
Впрочем, я должен признаться, что вообще я от природы лишен чуткости в отношении пластических искусств, и только очень немногие картины и статуи производят на меня действительное впечатление. В музеях я больше устаю, чем наслаждаюсь. Я нахожу, что вообще музеи убийственны для ознакомления с искусством, ибо они дают столько пищи, сколько не может поглотить человек одним разом. Чтобы должным образом изучить все художественные сокровища Рима, например,- мало целой жизни. Следовало бы для каждой картины, по крайней мере, один день. Еще сегодня я испытал, до какой степени важно долго и пристально всматриваться в картину. Я сидел перед “Преображением” Рафаэля, и сначала мне казалось, что в этой картине нет ничего особенного, но мало-помалу я стал понимать выражения лиц каждого из апостолов и других фигур и чем больше вглядывался, тем больше проникался прелестью общего и деталей.
Увы, только что я начал наслаждаться, как Модест напомнил мне, что скоро три часа, а нам еще нужно зайти в Сикстинскую капеллу. Таким образом, я еще только предвкусил прелесть художественного произведения Рафаэля, а когда я его оценю надлежащим образом? Нельзя же каждый день ходить в Ватикан, когда есть столько других интересных предметов для осмотра? А ведь я еще должен каждый день поработать, почитать, погулять. Мне кажется, что я не мог бы долго жить в Риме. В нем слишком, много интереса. Некогда помечтать, некогда углубиться в самого себя и, в конце концов, чувствуешь себя вечно усталым. Для постоянного жительства я бы предпочел Флоренцию, если б пришлось выбирать. Там покойнее, тише, меньше разнообразия. Рим величественнее, богаче, но Флоренция милее и симпатичнее. Погода продолжает быть превосходной.