"Рим производит большое и внушительное впечатление. На каждом углу здания, такие новые в своей старине. (...)
В таможне чиновник пытался выудить с нас деньги, беззаконно, а когда я потребовал расписку, он гневно воскликнул: "Рим существует две тысячи лет! Не нужно мне ваших денег"! Вообще не каждом углу тянут деньги, то полузаконно, то вовсе обманно, и потому чувтсво от Рима смешанное: и восхищение, и досада.
Боровскому удалось найти Муратова, писателя и корреспондента, который отлично знает и любит показывать Рим, и он все утро водил нас то по старинным улицам, то мимо дворцов, то на вершину, где испанская академия и очаровательный маленький храмик во дворе, где по преданию распят был апостол Петр. Оттуда вид на весь город и мы считали семь холмов, но которых построен Рим. Дальше мы пришли к собору Св. Петра, невероятно огромному внутри. Говорят, он вмещает до тридцати пяти тысяч человек. И опять противоречивые чувства: с однйо стороны - великолепие собора и удивление перед мощью католицизма как организации, с другой стороны - какая-то гниль в корне этой организации, когда налево от алтаря Муратов показал гробницу одного из пап, у подножия которой скульптура обнаженой женщины, моделью для которой скульптор выбрал любовницу этого папы. Да и алтарь - барокко - мне не понравился: какое-то адское пламя с папскими фигурами, вьющимися в нем".
(для наглядности, современное фото из вики:)
Муратов развивал мысль, что сила католицизма в безбрачии духовенства. Не важно, что иные аббаты и грешат, важно, что у них нет семьи, нет привязанности, что аббат чувствует себя солдатом своего дела, носителем известной миссии" (Дневник, т.2, с. 386).
Дальше еще интереснее, про посещение Ватикана и аудиенцию у Папы:
"Идя впереди, мы взволновались: а что если нас первыми подведут к папе, - что надо делать? - надо ли вставать на колени? На одно? На два? Целовать кольцо или туфлю? И что говорить? (...)
Сам папа небольшого роста, бритый, в очках, с лицом незначительным, но добрым, гораздо более добрым, чем он выглядит на фотографиях.
Из википедии, 1932 года:
Готовясь целовать кольцо, я хотел заставить себя вообразить, что я действительно целую кольцо наместника Петра: если так можно выразиться - пецеловать идею. Однако вообразить не удалось, так как по мере приближения папы я стал наблюдать формальную стороную дела"... (с. 389).
В общем, слишком "много букв" перепечатывать не буду, но интересно, особенно - про встречу с Муратовым. А также с В. Ивановым, чуть позже - Горьким... Но это уже не в Риме.
АПД: Удивительны и зарисовки повседневно-политической жизни, косвенно отразившиеся на предстоящем концерте Прокофьева:
"Возвращаясь в отель я услышал, что пока я сидел в Ватикане, какая-то старая женщина стреляла в Муссолини и отстрелила ему часть носа и что потому весь Рим в волнении. Самое главное: будто эта женщина русская. Вот так и сегодняшний концерт! Или освищут, или бросят чем-нибудь, или еще хуже - стрельнут; или отменят концрт вовсе, а с ним и все турне по Италии! Настроение было неприятное.
В два часа появились газеты, в них сказано, что национальность стрелявшей не установлена, но по-видимому она славянского происхождения. Стало легче, т.к. прямого указания, что она русская, не было. В пять часов мы отправились на концерт и там от Сан Мартино узнали, что она даже не славянка, а ирладнка. Стало совсем приятно, хотя все же головы публики были заняты не тем"... (с. 387)
Вопрос к знатокам: что Прокофьев/Муратов имеет в виду, говоря про "испанскую академию и очаровательный маленький храмик во дворе, где по преданию распят был апостол Петр"?
